Игорь Найденов

— Выдвигаешься на линию броска, ставишь корпус: одно плечо немного вперед. Делаешь подсед, заводишь нож за спину, пошло движение: рука вытянута в струну — указывает на цель, снаряд выпускаешь на миг раньше, чем начинает работать кисть, нож уходит по двум направляющим пальцам. — Галина Чувина выполняет подход на пяти метрах, рассказывая о своем стиле броска. Каждый период своей речи она завершает попыткой. Как будто расставляет пунктуационные знаки. Ножи поочередно вонзаются в стенд. Три «двадцатки» — три подряд восклицания, максимум того, что можно выбить за раз. Жительнице небольшого рязанского города Сасово Галине Чувиной 61 год, она тренируется во дворе своего крестьянского дома, прикрепив самодельный стенд с мишенью на дощатый сортир типа очко. И разве удивительно, что она — абсолютная чемпионка мира по спортивному метанию ножа?

Мозг

После выхода на пенсию Галина Чувина устроилась гардеробщицей в местный бассейн — какая-никакая, а прибавка к пенсии. Как-то раз, подавая-принимая одежду, она услышала обрывок разговора: речь шла об открывшемся в Сасове клубе метателей ножей. Мол, дело новое, серьезное, мужское.

Сама не сознавая, по какой причине, Галина Чувина среагировала молниеносно, впрочем, не особенно рассчитывая на успех: «А мне с вами можно?» Так во дворе девчонка просит, чтобы ее приняли в свою игру подруги постарше. Галина Чувина, напротив, не была уверена, что она, дама, мягко сказать, возрастная, подойдет молодежи. Но, к ее удивлению, ей ответили, что никаких препятствий нет. Оказалось, в соревнованиях по спортивному метанию ножа можно участвовать вплоть до семидесяти лет.             

До того момента Галина ничего знать не знала об этой дисциплине: ни как мишень выглядит, ни с какого расстояния метать, ни зачем вообще люди этим занимаются.

— Просто в голове что-то щелкнуло, мозг среагировал на слово «нож», — вспоминает она. 

Очередной бросок в сторону сортира. Нож поражает «пятнадцать». Точка.  

Бог

Может показаться, что у этой истории самый заурядный зачин. Между тем ее главная героиня настаивает на мистической подоплеке.

— Вот представьте. У меня умирает мать, закончились деньги, печаль одолела с головы до ног. А на улице предпасхальная неделя: воздух звенит, небо голубое, земля источает весенние запахи. Я вышла во двор — все вокруг безупречно. «Благодать-то какая, Господи, — говорю, — спасибо тебе». А затем попросила Бога дать мне опору.

Хотите верьте, хотите нет, но вскоре она и услышала тот разговор в бассейне.

— Бог вложил мне в руки нож, — делает вывод Галина Чувина.

Немного высокопарно. Но, с другой стороны, а вдруг и впрямь вложил? Потом доказывай апостолу Петру.

— А может, я в прошлой жизни была воином? И неплохим, судя по всему. И это теперь вылезает наружу.

Следующий снаряд летит в мишень. «Двадцать», клинок вошел в стенд под небольшим наклоном, на языке метателей — «с перекрутом». Восклицательный знак, но поколебленный.  

Чутье

Поначалу в клубе собирались всего несколько человек: милиционер с железной дороги, инструктор по плаванию, чиновник из спорткомитета. Ну, и она, гардеробщица. Клуб не клуб, а так — междусобойчик, без регистрации, без ничего, как говорится. Занимались в культурном центре, еле-еле помещение выпросили. Стенды смастерили, ножи сделал на заказ один знакомый умелец по металлу, застелили пол, чтобы падающие колюще-режущие предметы его не повредили. Пачку листов формата А-4 купят в книжном, мишени отксерят-размножат — и вперед: бросай, пока рука не отвалится. В общем, натуральная самодеятельность. Потом клуб переместился в подвал пятиэтажки и обрел название — «Метатель».

 

На огонек стали заглядывать пацаны. Пускали всех: кто бросит раз-другой и уходит, а кто приходил снова и задерживался надолго. Но предварительно провели поквартирный опрос жильцов: не против ли? Большинство отвечали примерно так: «Пусть лучше подростки в подвале ножи бросают, чем там же клей нюхают».    

Галина Чувина так вспоминает свое появление в клубе. 2008 год, печка топится. Идти — не идти, думает: как дом оставишь? Не спалить бы. Но пошла все-таки. Попросила показать, что надо делать. Ей показали, она повторила.

Как первая баллистическая ракета КНДР была похожа не на баллистическую ракету, а на китайскую петарду, так и первый бросок Галины Чувиной был похож не на бросок, а… тоже на китайскую петарду. Долго готовились, зажигали — шума много, а никуда не попали. Но это быстро прошло: и у Кореи, и у Галины. К концу тренировки она стала метать в центр мишени с трех и пяти метров. Всем все сразу стало понятно: самородок с улицы Советской, 156.

Кто подольше ее бросал, первое время помогали советами. Потом все советы свелись к одному: «Тяни руку». А затем и в нем надобность отпала, когда Галина Чувина стала превосходить своих товарищей в меткости.

И откуда что взялось? Словно пенсионерка и спорт метафизическим в самом деле образом нашли друг друга. А подходящая техника броска обнаружилась у нее как-то вдруг и сама собой, без всяких учебных пособий и тренеров, методом втыка, как она говорит, каламбуря. Впоследствии ее признали чуть ли не идеальной.

— По правде говоря, я сама не знаю, как это делаю. Просто я доверилась своему чутью, когда ставила свой бросок: как повернуть корпус, каким должен быть хват, — признается Галина. — Я вообще интуит по жизни. Задаю вопрос туда, — она указывает наверх, в безоблачную высь. — И ответ всегда приходит: правильно я поступаю или нет. Каждый с окружающим миром играет по своим правилам. У меня такие. 

«Пятнадцать». Жирная точка.

Любовь

Галина Чувина бережно, словно неких теплокровных и новорожденных, один за другим извлекает из мишени ножи, протирает их ветошью, исследует заусенцы — не пора ли снимать. 

— Вы ножи, случаем, не одушевляете? 

— Они у меня не где-нибудь — в спальне хранятся, если вы об этом. С ножом так же, как с близким человеком. Бывает, побросаешь, точно попадешь — настроение прояснится, радость. А иногда испортится, если, наоборот, напромахиваешься. Обида. И это не психотерапия, а обыкновенная любовь, моя лебединая песня. 

«Мишень на стенде, у черты, стоим мы с напряженным взглядом. Команда жесткая судьи, бросок… Ты зритель, ну, а он летит, летит к твоей заветной цели». Это из «Гимна метателей ножей», сочиненного Галиной Чувиной. Отпечатанный на листке ватмана, гимн висит в деревянной рамочке в красном углу ее дома, рядом с портретом основоположника самбо и исследователя народных видов спорта Анатолия Харлампиева, большего похожим на икону. 

Мясорубка

Вскоре после того как Галина начала заниматься метанием ножей, в Сасове затеяли турнир. Приехали: Самара, спецназовец из Белоруссии, взвод гражданских москвичей, легендарная Ксюха, «которая среди мужчин занимает пятые места». Полсотни участников набралось без малого.

При подготовке, правда, не обошлось без трудностей. Иногда достаточно одного слова, чтобы всем испортить настроение. Например, когда пилот пассажирского лайнера по громкой связи сообщает: «Пока полет нормальный». Так и тут. Вдруг на дыбы встала мэрия: «Не надо нам в городе киллеров готовить». Прямо так и было сказано.

Но потом все утряслось. Чиновникам популярно объяснили, что за все время существования этой дисциплины не было случая, чтобы кто-то кого-то убил броском ножа; что ни в одной системе ножевого боя нет приемов, предусматривающих бросок ножа в противника; что нет, в конце концов, в этом деле ничего, кроме пользы для патриотического воспитания молодежи. В общем, с грехом пополам разрешили.

И вот старт. Спортсмены бросают без происшествий. Кто точно, кто так себе. И тут неким олд-сюрпризом выходит на позиции Галина Чувина. Подход, другой, десятый — она побеждает их всех, без малого полсотни, причем на разных дистанциях. Соперники от неожиданности рты пораскрывали, вопросы задают не очень учтивые: «Возраст по паспорту? Кто такая? Сколько занимаемся?» «Бабка я, Галя я, полтора месяца — тоже я», — отвечала последовательно Галина. С простоватой заискивающей интонацией Фроси Бурлаковой из старого советского кино, но про себя посмеиваясь над интересующимися, потому что силу свою, мастерство — их ведь не скроешь: ни от людей, ни от себя, что самое любопытное.  

За победу в том состязании ей торжественно вручили чугунную мясорубку, в народе прозванную шарманкой, — вон на полке пылится. Полезная в хозяйстве вещь, между прочим, только сломалась уже, новый нож для нее надо покупать.

— У меня тогда температура от волнения и радости поднялась, — вспоминает Галина свой первый соревновательный успех. — Есть у организма такое свойство.

Ну, а дальше пошло-поехало. Сначала чемпионат России, Москва. Стала там абсолютной чемпионкой страны. Победила — самой понравилось. В качестве призов ей вручили мобильник и надувной матрас. Потом были традиционные соревнования «Серебряный нож». Здесь она тоже что-то выиграла, но что конкретно — уже не помнит. Затем на чемпионате мира в Калининграде установила мировой рекорд, стала абсолютной чемпионкой. Всего после года тренировок. Обычно в этом виде деньгами не награждают, но тут две тысячи долларов она получила. Решила часть своих проблем: вылечила зубы, отдала ссуду, какую-то тряпку купила.

— Подлатала себя слегка, — говорит Галина.

Прогиб, замах, взгляд сфокусирован на линии «острие — центр мишени», полетело. Цель поражена, но не совсем уверенно: «десятка». Запятая, очевидно.

Пес

Вообще говоря, по виду и нраву Галины Чувиной посторонний никогда не скажет, что она ведет деревенский образ жизни.

Девять соток земли обработаны кое-как. Антоновка и слива плодоносят как бы сами по себе, без видимых усилий хозяйки. Она удивляется яблокам: «Странно, чем дольше лежат, тем медовее становятся». Никакой скотины она не держит. Из съедобной живности лишь соседские куры приходят на ее участок — снести яйцо-другое. Галина Чувина объясняет это своим привлекательным биополем. Все может быть.   

Зато есть двенадцатилетний человекопес Гоша. Собачье в нем то, что ест без соли. А человечье — что отдыхает на персональном диване, куда запрещено садиться даже столичным гостям. Пес весьма смышлен: как только хозяйка принимается метать ножи, тут же уходит с линии огня. Впрочем, возможно, дело в опыте.

Единственное деревенское умение, которым Галина Чувина овладела в совершенстве, — это определять погоду по печной тяге. «Сегодня, — говорит, — дождя не будет: слышите, как печка весело урчит, — значит, давление высокое». А потом добавляет уже совсем не к селу, а к городу: «Могу формулу написать».

Хозяйка смахивает на Ангелу Меркель, особенно в профиль, употребляет умные выражения вроде «асинхронный режим передачи данных», цитирует раннего Евтушенко и любимый фильм «Пролетая над гнездом кукушки». Как-то совсем не вяжется все это с печками-лавочками. А когда она не очень уверенно произносит: «До Покрова, наверное, надо чеснок посадить, под зиму», — создается впечатление, что варишь ты, допустим, картошку в кастрюле где-нибудь в красноярском селе, а под дужку крышки, чтобы пальцы не обжечь, просунута пробка с аббревиатурой VCP — от шампанского «Вдова Клико». Когнитивный диссонанс, по-русски говоря.

Почему так, становится понятно из рассказа о ее жизни и судьбе. 

Вышибалы

Родилась Галина в Шацке, это тоже на Рязанщине. В школе была одной из лучших. Кто-то первенствовал в одной учебной дисциплине, кто-то — в другой. Но если возникал вопрос трудный, заковыристый, по любому предмету спрашивали непременно ее. Спорт давался так же легко. Многоборье, ГТО. Бегала, плавала, метала. Особенно ловко управлялась с копьем, теннисным мячом. Если играли в вышибалы, не дай бог, кому-то в спину попадет:  синяк будет.

После школы она поступила в Рязанский радиотехнический институт: уже в старших классах четко определилась, что будет программистом, системщиком. Начинала на отделении «Оборудование летательных аппаратов», потом перевелась на «Автоматизированные системы управления».

Затем по распределению Галина Чувина попала в Дзержинск. Закрытый город химиков поразил ее изобилием на прилавках магазинов. Она рассказывает, что там впервые в жизни ей посчастливилось увидеть буженину. Так сказать может только человек, выросший в эпоху товарного дефицита: не попробовала, а узрела — как некое чудо.

А затем была типичная жизнь невыездного советского инженера, работающего на оборонку: НИИ, «ящики», командировки по стране, наладка техники для войск ПВО. В Рязани, в Коломне, в Москве. Деньги отличные, шмотки столичные, дружба народов.

Известие о событиях 1991 года застало ее в командировке на Балхаше, где она отлаживала автоматику РЛС. Но так хотелось во всем этом «безобразии свободы» поучаствовать, что она прыгнула в самолет — и спецрейсом в Москву.

— Прилетаю — половина нашего института уже на площади перед Белым домом. Мы с оставшимися ребятами идем по Арбату и орем: «Да здравствует демократия!» А рядом пожилые супруги интеллигентного вида. Тоже кричат: «Вы, глупцы, еще не понимаете, к чему это все приведет!» И матом, матом на всю эту толпу. Я только потом поняла, как они были правы. По-другому надо было, более человечно. А потом как хрякнуло, как вонзилось! Что поделать, я тогда, как и многие, находилась в эйфории. Повелась, в общем.

Дальше — заурядно и как у многих. Кому были нужны инженеры оборонки в 90-х? Так что перебивалась случайными заработками, а когда стало совсем туго, пошла в няни-сиделки.

В результате Галина Чувина оказалась там, где начинала свою жизнь, в сасовском доме родителей. Она признается, что очень скучает по тому яркому советскому периоду своей жизни, по всем этим фонтанам ультрафиолета.

— А сейчас я даже не могу позволить себе купить юбку или туфли. Не пойдешь ведь в Большой театр в футболке, даже если там надпись «Россия». И даже если Russia, тоже не пойдешь.

Бросок. Нож бьется о стенд рукоятью. Хуже, чем мимо.

Дрова

Дом Галины Чувиной разваливается, причем в прямом смысле: если слегка подпрыгнуть в гостиной, на терраске и в кухне посыплется штукатурка. Газ баллонный, воду от колонки надо возить на тележке. Древняя печка дымит в противоестественную сторону, поэтому потолок везде цвета копченой скумбрии. Одно преимущество, правда сомнительное: на таком фоне ярче играют золотом развешанные по стенам иконы, чувинские медали и репродукция брюлловского «Итальянского полдня».

Дрова — в основном сосновые обрезки. На сезон нужно четыре трактора и еще один запасной — на случай морозной зимы. Чтобы сэкономить на топливе, она ото-всюду с улицы тащит деревяшки, если кто выкинул или обронил.

Зимой ей трудновато, много времени и сил забирает быт: надо воды навозить, дров наколоть, дорожки от снега расчистить. Спина болит, и руки тоже, но каждый день она несколько раз выходит на бросковые позиции — тренируется. Похоже, это для нее что-то вроде послушания, данного самой себе обета: «Иди и бросай».

— Эх, велосипед сломался, а то бы я для вас грибов привезла, — говорит она, добавляя голосу искусственной задорности.

Бросает. «Пятнашка». Бывает лучше, но так тоже жить можно.

Пучок

Сейчас у Галины Чувиной никакой официальной работы нет. Бассейн остался в прошлом: не сработалась с начальством. Из доходов — только пенсия. Помощи от городской администрации она не получает: ни финансовой, ни организационной, ни бытовой. А в школу позвать, провести «встречу со знаменитым земляком» — об этом даже не заикаются.

Отношение местных чиновников к Галине описывается формулой «Не надо путать ободок для волос с нимбом». Сама она говорит так: они меня не замечают, а я их. Что-то вроде местечкового апартеида.

— Не обижаетесь?

— Не настолько, чтобы об этом кричать на всех углах. Я ходила к ним, просила помочь дом подправить, взяла с собой свои медали. Они сказали: «Ой, какие красивые!» И все.

Деньги на участие в соревнованиях она добывает сама: копит, откладывая с пенсии, попрошайничает у друзей и знакомых, но большую часть, как правило, дает ее племянник, предприниматель.

Так что календарный план у нее такой: куда наскребла — туда и поехала. Унизительно, но другого выхода нет.

Летом приторговывает зеленью и редиской со своего огорода. Правда, сама за прилавком обычно не стоит, отдает товар перекупщице.

— Стесняетесь?

— Просто плохо получается. Я не жадная, поэтому у меня пучок за 15 рублей во какой, — Галина изображает руками подобие свадебного букета. — Люди его покупают, чтобы потом разделить на три части и каждую продать — что примечательно, тоже по 15 рублей.

Компьютера у нее нет, вследствие этого и интернета тоже.

Недавно ей предложили сжигать ветки на лесозаготовительной делянке в лесу. Обещают 600 рублей в день. Может, пойду, говорит Галина, после следующего чемпионата мира. Хорошо, что его будут проводить в России: возможно, получится сэкономить. Она уже начала готовиться. Пораньше поеду, говорит, одну девочку надо скорректировать и спецназовца, а то он лупит почем зря.

Все-таки необъяснимо бестолковая жизнь протекает на берегах реки Сасовка: вообразите, абсолютная чемпионка мира сидит на базаре, продает укроп-петрушку, чтобы добыть денег на вступительный взнос турнира. Но что еще более удивительно, абсолютную чемпионку мира это мало смущает: пробьемся, говорит.

Бросок. «Пятерка». Большой вопрос.

Правила

И ведь не то чтобы власти ее игнорируют — скорее, чураются, пытаются дистанцироваться.

Отчасти это связно со статусом той спортивной дисциплины, которой она занимается.

— У этих соревнований нет квалификаций, нет аккредитации Минспорта. Так что официально такого вида, как метание ножей, не существует по сути, — говорит Сергей Икрянников, начальник отдела по физкультуре и спорту администрации города Сасово. — Это часть универсального боя под названием «унифайт» (Unifight. — «РР»), но и он не имеет аккредитации. Мы бы рады помогать Галине Вячеславовне, но поскольку являемся бюджетным учреждением, то не имеем права ни выделять средства участникам таких соревнований, ни оплачивать их командировочные расходы или вступительные взносы.

Отчасти же это следствие непростого правдорубского характера Галины Чувиной. Она может, например, долго ходить в администрацию и требовать «провести мероприятия по очистке берегов реки Сасовка», а потом, убедившись в бесполезности таких визитов, в обход городского начальства самостоятельно организовать местных жителей на субботник. Или в бассейне из-за стойки гардероба жестко требовать от посетителей переобуться в чистое, невзирая на их должности и степень знакомства с дирекцией учреждения. А что, спрашивает она почти наивно, разве правила установлены не для всех?

Волчица

Но стоит все-таки отделять отношение к ней чиновников от отношения людей. Хотя, казалось бы, какая репутация может быть в небольшом городе у пожилой дамы, бро-сающей ножи: деревенская дурочка, юродивая, «та, что видела инопланетян»? Кстати, обратите внимание: те, кто видел инопланетян, сами почему-то выглядят как инопланетяне.

Но к Галине Чувиной это ничуть не относится. Поэтому люди помогают ей, кто чем может. Как-то на улице подошла владелица магазина: признала, спросила, чем помочь. Потом дала денег на соревнования и на оборудование для клуба. Библиотека делится с ней интернетом, когда надо почитать положение ближайшего соревнования или связаться с кем-то из его организаторов.

А однажды под Рождество машина с баллонным газом к ней все никак не приезжала, хотя и заявка была подана, и красный флаг над домом вывешен, как полагается в таких случаях. Звонила, звонила — ее «завтраками кормят». Потом не выдержала: «Может, постараетесь? Все-таки чемпионка мира вас просит!» Газовики ответили: «Что же сразу не сказали, что это вы». И на следующее утро газ привезли.

Это был первый и единственный случай, когда она воспользовалась своей популярностью в личных интересах.

Несколько раз у нее даже брали автографы.

— И как ощущения?

— Да никак. Написала «С приветом». И все.

За доброе к себе расположение Галина расплачивается с людьми тоже чем может — медалями. Как-то подростку одну из своих наград подарила, когда он поздравил ее с очередной победой. В другой раз — доктору, вылечившему ее от пневмонии.

Между тем люди думают, что она властью обласкана. Спрашивают то и дело: «Тебе квартиру где дали?»

Она, разумеется, тщеславна, как каждый настоящий и стоящий спортсмен. Заметно, что ей хотелось бы, чтобы и руку пожали на трибуне, и в местную газету фото тиснули.

Но очевидно, что у местных начальников нет ни желания, ни умения раскручивать ее как публичную персону. Советские агитпроповские навыки по преображению простого человека в Стаханова утрачены, а голливудские еще не приобретены.

К тому же талант и независимость всегда ходят бок о бок. Поди попробуй, слепи из такой-то занозы героический образ.

Звонит ее телефон. Рингтон — песня «Одинокая волчица». «Мой “Марш энтузиастов”» — поясняет хозяйка.

— А вот были бы вы посговорчивее, вступили бы, например, в нужную партию — глядишь, и нашли бы начальники для вас какую-нибудь бюджетную сусеку, наскребли бы деньжат, а там, может, — бог с ней, с новой квартирой — хотя бы газ в дом провели.

— Я в политику идти не могу, — скупо отвечает Галина. — Я по десяти заповедям живу.

Бросок. «Десятка». Запятая, больше похожая на кляксу.

Мантра

За те четыре с половиной года, что Галина Чувина занимается метанием ножей, она завоевала все возможные высшие титулы: абсолютная чемпионка мира, чемпионка Европы в разных видах, трехкратная — России. Дошло до того, что она перестала считать серебро и бронзу.

Однако ее сасовская жизнь осталась неизменной. Побираюсь, горько шутит она, только теперь уже как титулованная особа.

Хуже того, клуб «Метатель» увял, молодежь разбежалась: ведь надо выезжать на соревнования, чтобы поддерживать и подтверждать форму, а денег на это ни у кого нет. Так что теперь Галина Чувина — единственная метательница ножа не только в Сасове, но и во всей Рязанской области. Вот и приходится ей тренироваться одной во дворе своего дома.

— А нет опасения, что вы делаете что-то не так, этакий графоман от спорта, придумавший себе развлечение?

— Смотрите на результаты. Это не фигурное катание, где многое зависит от пристрастий судей. Тут так: метай ты хоть боком или сидя, да хоть ногой даже — сколько очков набросал, все твои.

— А представьте: если бы не ножи, были бы вы обычной пенсионеркой — вязали бы носки, пекли бы пироги.

— Нет, я, наверное, застрелилась бы. Ведь это то, что заставляет крутиться, не останавливаться и в конечном счете не умирать.

Однажды одна ее знакомая сказала ей: «Вот если бы моя мама с вами занималась, с ней бы проблем меньше было». Ей такие слова польстили, конечно. При этом она терпеть не может, когда ей пеняют на ее возраст и называют пенсионеркой.

— Почему у нас профессиональный спорт либо для молодых, либо ветеранский? — кипятится она. — Не надо делить. Главное — очки, голы, секунды и метры. Я на соревнованиях всегда удивляюсь удивлению других, что я пенсионерка. Ты, барышня, возьми и брось как я, тогда и поговорим о возрасте.

Нужную дистанцию она определяет ступнями на ощупь, вплоть до сантиметра. Хотя иногда ориентируется по трещинам в бетонной дорожке. Приказывает себе, повторяет, как мантру: «Меньше пятидесяти не выбивать, не выбивать!»

Ножи, слегка вибрируя, вылетают из-за угла дома стальными осами. Со стороны кажется, нет ничего сложного. А попробуешь бросить — и ничего не втыкается, не то что в цель попасть.

Гады

Свои ножи Галина Чувина украсила полосками цветов российского триколора в стиле Basic.

— Вы патриот?

— Есть немного. За Россию всех порву, — отвечает Галина. И ей без усилия веришь. Может, потому что в руках у нее нож?

За границу она попала, уже будучи на пенсии, когда стала выезжать на международные соревнования. Многое приглянулось: педантичная Чехия, вечерняя Венеция с ее Гранд-каналом. Хотя спагетти под соусом были отвратительны, пицца — засушенная. «Я лучше делаю», — утверждает Галина.

Понравилось, как иностранцы организуют соревнования.

— Разминочных полей море. Не то что у нас, когда мы толпимся у двух-трех стендов, они все залеплены ножами, как ежи, и не знаешь, куда метать, к тому же они разбомбляются за несколько минут.

Но главное, что ее поразило на Западе, — это повсеместная чистота и осмысленность в действиях людей. Особенно в сравнении с родными пенатами. Вернувшись, только об этом и твердила — друзьям, соседям, чиновникам.

— Обидно же. Почему они умеют жить опрятно, уважая друг друга, а я, сколько ни борюсь с администрацией города за нашу речку Сасовку, все без толку: грязь и мусор по берегам?!

— Что бы вы сказали людям, которые уверяют, что из Рашки пора валить?

— Все равно вернетесь, гады. И слово мне это ваше московское не нравится — «Рашка», я даже не поняла сначала. Тот, кто пожил здесь, поработал, пострадал, не уедет.

— Вот вам и спасибо никто не скажет за ваши победы, и живете вы в доме-развалюхе. А все равно патриот, говорите. Как же так?

— Вы если человека любите, то не за что-то, а просто так. Иначе это не любовь, а корысть, расчет. Так же и с родиной.

***

Однажды немцы, воодушевленные ее спортивными результатами и техникой броска, предложили ей подумать о тренерской работе за границей. Думает она вот что:

— Поехала бы я в Германию? Может, ненадолго, на месяц-другой, потому что мне надо дом отремонтировать. Пусть я им сдамся, но какого-то самого главного секрета все равно не открою, как Мальчиш-Кибальчиш. Их спортсменов я смогла бы тренировать, а спецназ ни за что. Как же я на это пойду, ведь мой дядя на войне пропал без вести, я поминаю его, на каждый праздник свечку ставлю?

Приказ: «Гоша, вали отсюда!» Бросок лаконичный, быстрый. «Двадцатка». Цель поражена, истекает воображаемой неприятельской кровью. Прямой, как фонарный столб, восклицательный знак.